…непрестанно вполне.

   И молится человек непрестанно существом своего умно-сердечного естества к Господу в сердце, повергая Ему и повергнув пред Ним себя всяко в воли своей благодарностью, так как в сердце с молитвою вошли и другие все доброде­тели, а в числе их и благодарность сердечная - чувством сердца.

    Отселе человек жизнь начинает проводить истинно-духовно-добродетельную, делая добродетели не на показ, а в сердце и сердцем, войдя в каковое однажды и познавательно право, уже никогда не выходит и не выйдет вовне, разве добровольно  пожелает вращаться во внешних умом своим; а если и касается внешнего по необходимости, где и как нужно, то лишь  поверхностно, без участия сердца своего, но сам добровольно он может вращаться и на внешность.

    Ум, совершив Богом восход в сердце - в сердечные чувства духовные, непрестанно беседуя Богу, беседует и с душою своею, приближаясь к ней и ее - свою душу - приближая к себе, сие делая де­ланием молитвы и других добродетелей, делаемых челове­ком, проводящим жизнь духовную, истинную, целомудрую.

    Добродетели, предводительствуемые Господом и управляе­мые Им в молитве и чрез молитву, без действий не бывают - возрастают, усиливаются, совершенствуются, приходя из си­лы в силу[36] в одной и с одной каждой - все; то есть возрастающей одной из добродетелей во всякую меру, возрастают за счет первой возросшей и все другие в ту же меру, ибо доброде­тели все одного естества, и составляют одну душу, и все объе­динены во единое едина.

    Добродетели все без одной и одна без всех не бывают, сии добродетели бывают в сердце и име­нуются истинные, а истина одна, нераздельна.

Первой из добродетелей истинных, по входе ума в серд­це, проявляет добродетель смирение, как виновная и сердца очищения; сие же истинное смирение есть не что иное, как истинное познание самого себя, смиренномудрствовать чело­века научающее. Здесь человек право познает свое гордели­вое и ничтожное «я», из ничего Промыслом Божиим создан­ное и в ничтожное свое ничто и возвратившееся.

Когда Господь дарует человеку познать самого себя ни­чтожна ничтожнее ничего суща, уже водствуя его Сам во всем, и человек сие усвоит, что человек делает быстро, тогда  с познанием себя, нераздельно, дает и познание Бога, у святых отцов  именуемое ведение истины - Бога.

    Ведение  истины  - Бога,  в  сути  являет:  зрети  Бога разумительно, духовными   истинно   очима.

    Бог   вместе с добродетелью   дает   и   Себя   познать,   Себя   вкусить,   что составляет  искомую суть и дарование; и дарование в Нем и награда несравнимо великая, и оно все то, что может пленять и останавливать на себе внимание духовным и истинным, а отнюд в периоде деятельности нам Господь дарования даровать бу­дет - нет.

Где дары, там Сам Податель даров - Бог; кому Бог даровал истинную добродетель, тому дарует и Себя Самого, так как ис­тинная добродетель есть добродетель Божия, посему человек по приятии от Бога ведения истины, что являет иско­мое, жить начинает по Божии и называется живет по-Бо­жии, тоже - знает истинно-духовную жизнь и живет ею.

По всецелой преданности в волю Божию человек начинает жить истинно-духовно и уже навсегда, а доселе жил мудрованием плотским, хотя бы мог именоваться и слыть духовным в об­ществе, - это ошибочно.

 

О молитве умно-сердечной чистой

и непарительной

 

    Выше упомянуто, что после всецелой преданности в волю Божию первая степень уже духовно-истинной мо­литвы называется  умно-сердечная самодвижная, о ней, хотя немного, но говорили и  вполне достаточно; а за нею, умно-сердечной самодвижной, следует, чистая, то есть молитва ум­но-сердечная, именуемая чистая, от причины ее действия умом и сердцем, уже очищенными от помрачения и страстей.

    Сердце очищено от страстей, молится чисто, уму помыслов из сердца уже не встречается. Молитва чистая, а с чистою неразлучна непарительная, избавленная от помыслов и греховных желаний, - и бывает молитва чистая и непарительная. Дела­ние всего вместе взятого, уже истинно-духовного, составляет жизнь истинно-созерцательную, - созерцательная молитва истинна.

   Здесь человек живет духовно-целомудрой созерцательной жизнью и созерцательно молится в истине Духом Святым. Добродетели действуются истинно целомудренные души и ума, каковые Господом бывают взращиваемы в большие и возрастнейшие.

   Человек от Господа столько облагодетельствуется, сколько  его ум имеет силы воспринимать познавательно от яже  Духа Божия, а душа естественно духовно прочувствовать яже Божие.

    Бог здесь Себя всего отдает человеку, и вопиет здесь человек ко Господу, истаивая от Господней благоволительной к нему любви: «Утишь волны благодати Твоей, Отче Святый, ибо я таю как воск».

    Созерцательная молитва есть в сути предзрительная, бываемая пред зрением ума о Боге и о Божием, и пред разумением истиннейше тайн Божиих великих, и всего дела домостроительства Божия о человеке, начен от совета Божия о сотворении человека, и включительно доселе, и Суд Страшный, и пришествие второе Христово, и вся яже пред вся сих,  и вся яже по сих.

    Истинно-духовная жизнь начинается восприятием человеком усыновления Богу по благодати, а поскольку сын, постольку на духов­ное и сонаследник Христу Богу, и дарует ему, сыну по благода­ти, Небесный Отец  ум Христов,  дабы усыновившийся жил им во славу Бога.

 

Первое  о духовном целомудрии

 

         Духовное целомудрие, в существе, является: разрешением великого гадания в деле Божественного домостроительства, совершенного Христом Спасителем на земле человекам; и истинное разрешение догмата  Богочеловечества Христова, - разумительно-славимое не только словом, а и естеством сер­дечным и умнознанием человеком, имущим ум Христов по реченному святым апостолом: ум Христов имамы;[37] и истинное познание о третьем Лице Святой Троицы - Духе Святом.

Восшедший на сие славит Христа Богочеловека умом своим, славит Духа Святого души своей духовным существом, истинно двигаясь к свету разум­ному на разгадывание догмата о Святой Троице, совершая шествие в Царство славы, во мрак Богословия и в высочайшие, пред­стоящие таинства неба.

Второе о духовном целомудрии

 

    Начало духовного целомудрия: человек жительствует, упражняясь в добродетели ангельской, имея все добродетели под осеянием словес Господа: там ни женятся и ни посягают, а все пребывают как Ангелы Божии[38].

    Средина целомудрия есть жительство в исполнении словес Апостола: что добро, или что красно, но ежи жити братии вкупе[39], то есть жить любовию, именуемою  естественною, всех обнимающею, бывая в строжайшем целомудрии.

     Конец же духовного целомудрия есть верх всех добродетелей духовных, но еще не соединен­ных. Все добродетели, достигшие своего верха до соединения с господственными, в сие время имеют мужество и покорность, ими и управляются.

В конце целомудрия духовного ум приближается к душе своей, а душа к уму своему, познаваясь и предстоя взаимно, с разрешением великого и благороднейшего существа - челове­ка.

По сих ум обретает в сердце душу свою, а душа в сердце своем обретает ум свой, обнимая и радуясь радостью сею ве­ликою, войдя в радость сию Господнюю Господом своим на нескончаемое жительство. У святых отцов о сем, объясняясь, гово­рилось так: когда ум войдет в сердце свое и встретится в сердце своем с душою своею, предстоя пред Господа, тогда ум и душа радуются радостью по подобию мужа, любящего жену свою и детей, возвратившегося к ним после долгой раз­луки, радуются радостью великою[40].

 Ум и душа, приявшие от Господа соединение, от Бога другого не желают ничего, бы­вая Богу благодарны выше всякаго благодарения и довольны больше всякого довольствия.

Сие последнее, то есть соединение ума с душою Господом и в Господе, являет конец духовной, истинной - целомудрия добродетели и начало добродетели духовно-истинного девства,  на жизнь добродетелью соединительной, как говорилось и выше.

 Ведения истины и истинные объединяются в духовные умы; умы объединяются в один великий девственно, по подобию  Небесного Отца, разум; добродетели объединяются во едину любовь ума с душою и их единым естественным словом воедино и по подобию Святой Троицы, коей человек есть образ и подобие преискреннее.

Пришедший в жизнь истинно-созерцательную, познавательно разрешает не только догмат о Богочеловечестве Христа, нет, но и сии поименуемые: зачатие от Духа Святаго Девы Богородицы, чревоношение, рождение Девы Марии, введение во храм и во храме - во Святая Святых, Бла­говещение Божией Матери, Рождество Христово, Обрезание, Сретение Господне, и вообще на знание не только тонкого ес­тества - как и что, а и грубого такожде, являя в нем тонкость, ибо Господня земля, и исполнение ея[41] Господни...

Все поименованные празднества есть не иное что, как только догматы великие, равные догмату Богочеловечества Христова, а поэтому-то на разрешение их потребна духовная сила ума та же, что и на уразумение догмата Богочеловечества Христова; и их правое знание бывает не иначе, как только по приятии человеком ведения истинного - Божия.

 Всякий, же­лающий оспаривать сию великую тайны о Христе суть,  пусть знает, что он ошибается, так как празднества все относятся ко Христу и ко Христову, а Христос Бог, принадлежащее Бо­гу все необыкновенно возвышенно, и воспринимается умом лишь истинно-духовным.

 Оспаривающий должен и еще знать, что он ошибается глубоко и оскорбляет Бога и Божие истин­ное, принадлежащее лишь Духу и превыше тленного естества и внешних чувств сущее.

 Оспаривающий будет оспаривать, и сам, не разумея о сем, духовное, истинное излагая мечтатель­но, вообразив Божие, как чувственное на земле.

О созерцательности

         Созерцательная жизнь есть жизнь предзрительная, жизнь духовная, истинная, бывающая до разума сущих - это вообще ее наименование. А сама в себе она своевременно бывает и созерцанием, и зрением, то есть делаемой жизни истинно-созерцательной впереди стоящие совершенства созерцаются, а то, что уже умом воспринято, зрится, ум уже воспринятое зрит и живет им.

Таковой порядок истинно-созерцательной жизни молитвы бывает до восприятия разума сущих - без созерцаемого зрения.

В истинно-созерцательной жизни ум восходит из со­вершенства в совершенство, увеличивая - усиливая добродетели, а увеличивает их от восприятия ума Христова, коим живет, и, просвещаясь от доброт Божиих, питаясь сею духовного Духа Божия пищею с трапезы Небесного Отца, всяко благоволящему к созерцателю как к сыну Своему по благодати, так как он превзошел плоть, приял свободу духа от самости и воли своей, приим первое всыновление возраста Христова, живет умом Христа, исполняя Его хотения в себе самом и высоту сей, соделавшись в сонаследника Христу.

 Начало жиз­ни истинно-созерцательной бывает одновременно и совмес­тимо с деланием духовного целомудрия. Ум живет в чистоте и вращается по подобию Ангелов, не имея различия в полах.

Он всех обезвинивает, всем от себя дает свободу жизни, от всех удаляется, свободы ничьей не стесняет, творя любовь к ближним, подобясь в любви Богу.

Бог, одарив человека свободою, ее не стесняет, творя сим крайнейшую любовь к человекам, то же делает и человек-созерцатель, не стесняющий свободы человеков.

 Здесь, в созерцательности, все добродете­ли принимают свой возраст.

В созерцательности человек умом вселяется в обители неба, проходя степени истинного ведения, а оно уму является обителями Небесного Отца. Ум, переходя из истинного ведения нижестоящего в предстоящее, переходит из одного совершенства в другое - высшее, и из одной обители - в больше светлую, другую, духовную с содержа­нием знания.

Делание ума во время молитвы созерцательной и целомудрия духовного бывает так: рассуждение, отделяющее истинное от мечтательного, то есть ум упражняется в рассуждении о силах, а оно дает возможность восходить на преднее умовое и души.

От меры истинного ведения зависит жизнь и вращение ума и души или в великом, или в величайшем постиже­нии тайн Отца Небесного.

В созерцательности человек проходит совершенства, именующиеся «не совершенными», так как они впереди себя имеют совершенства большие их.

 В созерцательности истин­ной человек бывает крестоносец, по подобию Христа крестоносца, во всем творяще волю Отца Своего Небесного; кре­стоносцем же без скорби быть невозможно, как и Христос, Сын Божий по естеству, всю земную жизнь был в скорбях.

 Скорби в созерцательности обнимают уже истинно-духовного человека, только скорби сии не подобны бывшим скорбям в деятельности человека. Сии скорби духовные.

 Всякий восход на высшее сопря­жен с трудностями, со скорбями; тоже и созерцатель, восхо­дящий в высшие степени духовных совершенств, хотя бы он уже обитает в свободе духа от страстей. Отец Небесный, лю­бя сего человека нового, сына по благодати Богу и сонас­ледника Христова, по любви Своей к нему, возводя его на высшие совершенства, открывает таинства Свои о Самом Се­бе, непостижимом, и о человеке великие.

Человек - сын  Богу по благодати - свободно, но жаждая Божьего, шествует, любя Бога, к Богу, согласно, как сказали выше, бывает сын по благодати, но сие делает не без скорби, да еще столь великой, каковую можно перенести только сыну, работающему Небесному Отцу, лишь по любви к Нему.

    Что в делании плотского ума было и не исполнимо, и не доступно, то здесь человеком допускается на рассуждение и на разбирательства с великою для него пользою.

    Бывшее гонимо, здесь зело пользует и необходимо. Сие душу приближает уму своему, дабы познать его и ей быть познанной от него в тайне сердца нового человека и сонаследника Христу, на совокупно-совместное жительство с Господом, и навсегда.

     Сон во время конца целомудрия от человека бежит, гортань забывает о пище, ум от рассуждений и уразумений таинств приходит в изнеможение, конечно свойственное сильным силами духовными; любовь к Богу и душе, как  своему духовному ближнему, в уме приходит в меру неудержимую.

Ум горит,  пламенея любовию, приходит в познание души своей в сердце своем, и емлется на сие, вводимый Богом, к узрению души своей в сердце своем и сердцем своим, - сие бывает в конце целомудро-истинно-духовной жизни и пред стяжанием всех добродетелей верха, стяжеваемым умом духовно-целомудрым.

Ум в сердце своем обретает душу свою, и душа обретает ум свой в сердце и сердцем своим, и обнима­ются свои ум с душою объятиями духа истинна, славя и бла­годаря Бога за сие им великое сокровище, за сие им великое разрешение таинства.

Человек отселе начинает истиннейше рассматривать своего внутреннего человека, человека духовного, нового в таинстве и силе, рассматривать истинно, своим собственным словом, в составе: ум, душа и их слово, так как сии три есть образ и подобие троичности лиц Святой Троицы, о сем так свидетельствуют святые отцы (славянское «Добротолюбие») и опыт, утвержденный указаниями святых отцов-трезвенников.

Сие таинство ума и души есть таинство великое, оно есть есте­ственное, движное желание всего духовного естества - суще­ства человека.

Как только ум начнет беседовать своим еди­ным с душою словом, беседовать с душой своей в сердце своем, но еще не познал ее - не узрел духовно душу свою: что она есть - оставляет естественное требование в пище, сне и другом подобном и прилепляется к таинству всецело, как к  деланию естественному своему внутреннему человеку, поки­дая внешнее.

Правое понимание всего здесь описанного о духовном истинном уме, начав от всецелой преданности в волю Божию и до конца целомудрия, как все вместе взятое, так и каждый шаг, каждый отдельный случай, всякое двизание ума Богом в предняя, правильно может быть познаваемо лишь тогда, когда человек сам приходит в истинно-духовное целомудрие ума и души своей.

Когда же хочет человек лишь от чтения воспроизвести, что есть суть от яже Духа Божия и духовное, тогда всякое его познание бывает ложно, так как уму, еще плотски мудрствующему, истинно-духовное познать невозможно, духовное  истинно яв­ляется тайна.

Сия обитель духа великая и радость многая обнимает че­ловека, силою Господа спасшего душу свою, предстоящую непрестанно в сердце своем Господеви, своему Жениху Не­бесному - Христу, собеседующего с нею непрестанно и дарующего ей созерцать таинства Свои великие и жить ими, - таинст­ва, совершаемые и постигаемые умом и душою, совершенными в целомудрии духа.

Сии ум и душа будут жить, войдя духовно в апокалипсический Иерусалим, о коем сказано тайнозрителем: Иерусалим, сходящий от Бога с неба.[42]

Введенные, обитающие в оном Иерусалиме, будут неп­рестанно петь славу Богу и Устроителю блаженной жизни их. Таковые и ближних своих любят истинной любовию, и молят­ся они истинно-созерцательно Богу, собеседуя Ему о таинст­вах, и любят Бога и сами себя взаимно любовию единою, велико проходя и в еще большую любовь, непрестанную и внекончаемую; здесь конец ума духовно-истинно-целомудрого и переход в делание лишь достойнейших ума в разум сущих, а мудрости  истинной - в истинную премудрость, добродетелей - в соединение, созерцание - в зрение, в сути - в девство духовно-истинное, разумное.

 

О молитве зрительной и

духовном девстве

 

Описанное выше об уме духовно-целомудром, прошедшем многие совершенства, тоже обители Отца Небесного, но не все в сих обителях - совершенствах и жить оставляются. Многие духовно-целомудрого ума останутся жить в сих обителях целомудрия и навсегда, но немало, конечно, судя по высоте предстоящего, а вообще же, некоторые достойнейшие имеют жить добродетелью совершенствами в обителях духовного девства, так как нужно, чтобы чувства человеческого существа, хотя некоторыми, но действовались все и вполне. Сие дело есть в сути соединение добродетелей во едину, еже есть любовь.

Соединение ума, души и их слова во едино существо, ес­тество и нераздельство, по подобию Святой Троицы, и соединение души с Господом Женихом ее, возлюбленным от нее и люби­мой Им, устрояющим ей соединение с Ним, то есть отзде душа бывает ведома Господом в соединение с Ним.

 Святые отцы о сем говорят так: Господь в душе, и душа в Господе: душа - храм Господу и град велик и всяко светел; а Господь - Град велик душе, Им возлюбленной от Него.

Созерцательная жизнь или созерцательная молитва, войдя в духовное девство, делателя своего устраивает в ближайшую близость к Богу.

Близость сию устраивает Сам Господь Вседержитель, питая такового небесного человека, живущего духовно небесными таинствами, а телом еще скитающегося на земле и среди земно-живущих, во яже суть Его Божественная великая и величайшая, возводя ум его в высшая созерцательно зрительства, водствуя в зрительную молитву, еже есть зрение всяко таинств Божиих и сокровеннейших, и до разума сущих - Божия - в совершенства Небесного Отца.

Разум Божий силен разуметь, рассуждая истинно: о Святой Троице; или о любви - Боге; или иметь крайнейший край всех добродетелей - разума  сущих - Божий, что является конечным просвещением ума в разуме и души в девстве духа; или стяжевает все возможные к восприятию совершенства и бывает отселе всяко, и всегда, и неизменно всесовершен и непобедим - всепобедоносен по примеру  Христа Бога Всепобедоноснаго и Всесовершеннаго,  достигнув восшествия в апокалипсический град Иерусалим, девственно-духовный, реченный: Нисходящ с неба от Бога.[43]

 Душа, ум и слово их собственное ими бывают рассматриваемы, открывающему сие Господом; они видят: естество ума - естество души, и естество души - естество ума, слово же их им обоим во единице естественное, от их естества рождаемое; и видят, что они, три, разде­ления не имеют и всяко их дело они делают все три - едино сообща, а не порознь.

 Ум бывает естество и собственность ду­ши, душа - естество и собственность ума. Слово умовое есть собственность и души в ее словесной части.

Ум, рождая слово, одновременно является естеством ду­ши и собственностью души; и одновременно сохраняют каж­дое свое название: ум остается умом, душа остается душою, слово их остается словом неизменно, хотя бы естество - су­щество ума, души и слова одно и нераздельно всяко; сии три: ум, душа и слово не разделены всяко всячески по подобию лиц Святой Троицы, и являет человек подобие Богу Триединому, придя в преподобие искреннейшее и оставаясь собою, все составляют едино - три, три - единое. И двигают и действуют сии три - единица, всегда совместно-едино, оставаясь три, а едино.

 Никогда же бывают: ниже ум без души, или без слова, ниже слово без ума и души, - все сии три, единое существо и единое едино, пришед­шее в преподобие Божие - любовь и благодать - свое им сущее от Творца естество.

 Разумение истинное о человеческом духа существе Господь человеку дарует по мере разумения даруемого о Боге, то есть Богом о Самом Себе, так как естество ума, души и их слова - многодуховнейшие, тончайшие и чистейшие всяко, здесь же оно познается умом в существе в целом и точно.

Душа соединяется Господеви своему по мере способности ее восприятий и житии, свойственном Господу; оно бывает зависимо от чистоты, то есть от просвещения ума духовно-девственным.

 На сию девственно-духовную в истине чистоту Господь возводит редких, ибо чистота девственная, по восприятию разума сущих, делается всеобъемлющею и оттоле человек славит Бога сердцем своим в сбытии на душе его слов, Церковью воспеваемых велегласно: светлеется Троическим единством  священнотайне[44].

Душа, очистившаяся вполне, сколько возможно, и в девственной чистоте духа, согласно слову святого Макария Великого: Сам Дух бывает, Господом превелико восприемлется и любима есть.

И радуется Господь радостию Духа о душе таковой - невесте Своей, подобно как жених земной о невесте своей, радостию Духа, а не по-земному.

Душа отселе живет  и двизается во еже Господнее.

Таковых святые отцы уподобляют солнцу, так как они живут, имея разум Божий, в нем - разуме сущих - не­престанно ходят. Он им: и кров, и пища, и одежда.

Они свет прияли от Света присносущего; сей же великий, по причине его великости и лишь редчайшим доступности, именуется мраком, они же живут в оном: Где Я, там и слуга Мой будет,[45] - рече Господь, а тем больше  приявшие преподобие Богу.

Выше говорилось: «После восприятия верха целомудрия достойнейшие возводятся в чистоту духовного девства».

Человек, созерцательно молясь - созерцая, переходит к зрению, так как девственная чистота является существом зрительства - зрительная молитва Господом, и к Господу, и все Господь, и в Господе. Господь Сам бывает и действуя, и ис­полняя, совершая в совершеннейшие совершенства.

 Начало девственной духовной чистоты есть начало зрительный мо­литвы - зрения, и по мере восприятия умом Господа и Господнего.

 Человек восприятое уже имеет своим и им живет, и зрит яже Господнее, зряще яже Господнее сие, и молится.

 Зрительство есть  истиннейшее разумение, от яже Божиих вели­чайших и сокровеннейших таинств, или Богословствование истиннейшее, вошедши во мрак Богословия, и всяко и всегда непрестанно, непрекращающееся в нескончаемое.

Первый шаг зрительства, или девственной духовной чистоты, есть восприятие  всыновления в полной мере возраста исполнения Христова,  оно  именуется полная  свобода  чад  правды[46].

Здесь человек принимает преискреннее сонаследие Христу: за всецелое исполнение воли Божией в делании ума мудрований плоти; и за полное исполнение воли Отца Небесного и любовь к Нему во время делания ума духовно-истинно-целомудрого, хотя бы велико, любя Бога и Отца, обнимался зельною скорбью.

Прияв сие великое и своему духовому существу свойственное и свойственнейшее, даваемое лишь Отцом Небесным, человек духовен приемлет от Бога и изве­щения о всыновлении; сей сын, и сонаследник Христов вступает в духовном мире именуемое извествовательное.

 Отзде человек рассматривает разумнее, рассудительно то, что принадлежит Богу; все же есть человек - великая тайна, и яже бываемая от человека.